Комбат против волчьей стаи

— Где ты с ним познакомился? Ты ж вроде строевой военный, а он как бы в другом ведомстве.

— Дороги в этом мире, полковник, часто пересекаются. Вот и моя дорожка с дорожкой Леонида Васильевича пересеклись. Сильно пересеклись. Стали мы с ним близкими людьми.

— Ты выполнял кое-какие его поручения?

— Да, приходилось,  — Комбат толкнул в плечо Подберезского.  — Вот с ним мы полковника пару раз крепко выручили. За это он нам и благодарен.

— Послушай, а что тебя сейчас толкает заниматься этим делом?

— А что, полковник, я должен сидеть, сложа руки?

У меня с этими гадами свои счеты. Они моих ребят там, под Серпуховом, возле моста положили. Таких хороших парней! Ты б видел, полковник, их батьку, старик совсем не в себе. Двух сыновей потерял в одночасье. Ты себе представляешь, парни Афган прошли, в таких передрягах я с ними бывал — живы-здоровы, а тут на тебе, в мирное время какие-то бандюги пристрелили. Этого простить не могу. И вообще, как я понял, Курт — форменная мразь. И я обязательно до него доберусь. Ты уж мне не мешай, полковник. У меня с ним свои счеты.

— А он знает о тебе?  — усмехнулся полковник Савельев.

— Меня это абсолютно не волнует. Знает, не знает — это его проблемы. Пусть не знает — узнает.

Кстати, я не ел уже суток двое. Здесь чем-нибудь в самолете могут покормить?

— Вот это вопрос,  — такого поворота полковник Савельев не ожидал.  — У меня есть немного мяса и склянка с коньяком. Хочешь, поделюсь?

Подберезский оживился:

— Поесть всегда в радость. Неизвестно, когда еще к столу сядем. Давайте, полковник!

Быстро был сооружен импровизированный стол, фляга с коньяком пошла по рукам, мясо, порезанное крупными кусками, огурцы, помидоры, хлеб, густо намазанный маслом — вот и все, что оказалось на столе.

Мужчины ели с аппетитом. Савельев смотрел на них И удивлялся.

«Странные люди афганские ветераны! Ничто их не берет. Едят так спокойно, словно впереди их ждет увлекательная поездка в горы или на рыбалку».

Комбат толкнул соседа в плечо:

— Чего-то, Андрей, не хватает.

— Ты, наверное, чаю хочешь?

— Когда это я от чая отказывался?

— Я знал, что ты захочешь чайку. Термос захватил.

— Так чего ты кота за хвост тянешь? Давай скорее свой чай. Конечно, хочу.

— Он вообще предпочитает всем напиткам чай,  — сказал Подберезский, обращаясь к Савельеву.

Тот пожал плечами:

— А почему именно чай, Борис?

— Сам не знаю, полковник. Люблю! Всем напиткам предпочитаю. Пить могу его с утра до вечера. Наверное, армия приучила. Могу пить из котелка, приготовленный на огне, могу пить из чайника, мне без разницы, главное — чтобы заварка была хорошая.

Андрей вытащил из своей сумки большой пестрый термос.

— Ты знаешь, Иваныч, сколько я туда заварки бухнул?

— Ну, и сколько же?  — улыбнулся Рублев.

— Да полпачки. Настоящей, цейлонской, не лишь бы какой.

— Лучше бы индийской.

— Индийского дома не оказалось.

— Взял бы у меня. Я себе купил по случаю целый ящик.

— Помню. Так ты его, наверное, уже выпил.

— Еще есть. Вернемся — зайдем, отсыплю.

Подберезский засмеялся, показывая крепкие белые зубы:

— Ну ты, Иваныч, даешь! Нам еще туда добраться надо, а ты про обратную дорогу загадываешь.

Самолет тряхнуло, но Комбат со стаканом в руке не пролил ни единой капли горячей дымящейся жидкости.

— Ловок ты,  — заметил Савельев.

Закладки